ДАНИИЛ  АНДРЕЕВ

Из поэмы
“ЛЕНИНГРАДСКИЙ  АПОКАЛИПСИС…”

 

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые…

Ф. Тютчев

 

Ночные ветры! Выси чёрные

Над снежным гробом Ленинграда!

Вы — испытанье; в нас — награда;

И зорче ордена храню

Ту ночь, когда шаги упорные

Я слил во тьме Ледовой трассы

С угрюмым шагом русской расы,

До глаз закованной в броню.

 

С холмов Москвы, с полей Саратова,

Где волны зыблются ржаные,

С таёжных недр, где вековые

Рождают кедры хвойный гул,

Для горестного дела ратного

Закон спаял нас воедино

И сквозь сугробы, судры, льдины

Живою цепью протянул.

 

Дыханье фронта здесь воочию

Ловили мы в чертах природы:

Мы — инженеры, счетоводы,

Юристы, урки, лесники,

Колхозники, врачи, рабочие —

Мы, злые псы народной псарни,

Курносые мальчишки, парни,

С двужильным нравом старики.

………………………………………

 

В нас креп утробный ропот голода.

За этот месяц сколько раз мы

Преодолеть пытались спазмы,

Опустошающие мозг!

Но голод пух, мутил нам головы,

И видел каждый: воля, вера,

Рассудок — в этих лапах серых

Податливей, чем нежный воск.

……………………………………..

 

Мы знали все: вкруг “града Ленина”

Блокада петлю распростёрла.

Как раненый навылет в горло,

Дышать он лишь сквозь трубку мог —

Сквозь трассу Ладоги... В томлении

Хватал он воздух узким входом

И гнал по жаждущим заводам

Свой каждый судорожный вдох.

………………………………………..

 

Зачем мы шли? Во что мы верили?

Один не спрашивал другого.

У всех единственное слово

В душе чеканилось: — Иди!

…Как яхонты на чёрном веере,

Навстречу вспыхивали фары,

Неслись, неслись — за парой пара, —

Неслись — и гасли позади.

 

И снежно-белые галактики

В неистовом круговращенье

На краткий миг слепили зренье

Лучом в глаза… А шторм всё рос,

Как будто сам Владыка Арктики

Раскрыл гигантские ворота

Для вольного круговорота

Буранов, пург и снежных гроз.

 

Он помогал нам той же мерою

И к тем же страшным гнал победам,

Каким явился нашим дедам

В бессмертный год Бородина…

Кто опровергнет это? Верую,

Что страстная судьба народа

С безумной музыкой природы

Всечасно переплетена!

 

Когда ширял орёл Германии

К кремлёвским башням в сорок первом,

Когда сам воздух стал неверным,

От канонад дрожать устав,

Когда, в отчаянье, заранее

Народ метался по вокзалам —

Не он ли встал морозным валом

У обессилевших застав?

...............……………....

 

Нас, сыновей кочевья вольного,

Он любит странною любовью.

Он наших предков вёл к низовью

Размашистых сибирских рек;

В суземах бора многоствольного

Костры охотников он любит,

Он не заманит, не загубит,

Он охраняет их ночлег.

............……………………

 

Он вывел нас. Когда морозные

Открылись утренние дали,

Мы, оглянувшись, увидали

С лесистых круч береговых,

Как ярко-ярко-ярко-розовой

Порфирой озеро сверкало

И мрели льдистые зеркала —

Гробница мёртвых, путь живых.

………………………………………

 

Утих сам голод. Одичание

Усталых воль, сознаний, тела

Забылось. Родина смотрела

На каждого из нас. По льду

Мы шли без слов, без слёз, в молчании,

Как входят дети друг за другом

К отцу, что, истомлён недугом,

Встречает смерть в ночном бреду.

……………………………………

 

Я помнил надпись: “Правнук — Прадеду”

И лик, беззвучно говорящий

России прошлой, настоящей

И сонму мчащихся эпох:

“Где новый враг? Его попрать иду

Всей правдой моего Закона.

Мой стольный город — вот икона!

Держава русская — вот бог!”.

……………………………………

 

Пусть демон великодержавия

Чудовищен, безмерен, грозен;

Пусть миллионы русских оземь

Швырнуть ему не жаль. Но Ты —

Ты, от разгрома, от бесславия

Ужель не дашь благословенья

На горестное принесенье

Тех жертв — для русской правоты?

 

Пусть луч руки благословляющей

Над уицраором России

Давно потух; пусть оросили

Стремнины крови трон ему;

Но неужели ж — укрепляющий

Огонь Твоей верховной воли

В час битв за Русь не вспыхнет боле

Над ним — в пороховом дыму?

 

 

               1949—1953, Владимирская тюрьма